Виды религиозных конфессий на территории кавказа. В каких богов верили народы Северного Кавказа до принятия ислама. Кавказский застольный этикет

В северокавказских народных верованиях единства не было. Отличие одного народа Северного Кавказа от другого, соответственно, сказывалось и на обрядах. Однако схожих аспектов в разных религиозных культурах существовало множество. В частности, это сходство касалось мифологических образов, которые отражали особенности жизни горцев.

Так, у всех народов Северного Кавказа особое почтение отдавалось божествам охоты, божеству-громовержцу (Илье, Элии). Ритуальные действия, сопровождающие процедуру похорон убитого молнией, у разных горских народов также имели много общего. Черкесы клали погибшего в гроб, подвешивали домовину на высоком дереве. Затем наступал черед веселья и плясок для соседей покойного. Резали быков и баранов. Жертвенное мясо в основном раздавалось беднякам. Так гуляли три дня. Потом ежегодно празднество повторялось, пока труп не истлевал, - черкесы таких покойников считали святыми.

У кабардинцев божество-громовержец назывался Шибле. Шибле властвовал не только над грозой, но и над водой и огнем. Кабардинский Илья-пророк в действии - это всадник, джигитующий в небе. Христианизированные адыги называли аналогичное божество Илией (Еллэ). Почитание Еллэ у них выражалось в специальном танце - шиблеудж.

У осетин перед пораженным молнией танцевали цоппай. Затем покойного укладывали в арбу, и волы сами должны были указать место захоронения - где животные останавливались, там и копали могилу. Осетины, как и адыги, карачаево-балкарцы и ингуши, поклонялись местам удара молнии - деревьям, зданиям.

Горцы трансформировали христианские обряды и использовали святых этой религии в своих культах и верованиях. Когда элементы христианской культуры не соответствовали народным представлениям о божествах, то такие аспекты кавказцами попросту не использовались.

К 20-м годам XX века языческая культура все еще играла важную роль в жизни северокавказских народов, хотя к тому времени уже все население Северного Кавказа было официально поделено на исповедующих ислам и христианство.

Религии народов Кавказа

Введение

Кавказ издавна входил в зону влияния высоких цивилизаций Востока, и часть кавказских народов (предки армян, грузин, азербайджанцев) еще в античную эпоху имели свои государства и высокую культуру.

Но в некоторых, особенно в высокогорных, районах Кавказа вплоть до установления Советской власти сохранялись очень архаичные черты хозяйственного и общественного уклада, с пережитками патриархально-родовых и патриархально-феодальных отношений. Это обстоятельство отразилось и в религиозной жизни: хотя на Кавказе еще с IV-VI вв. распространилось христианство (сопутствовавшее развитию феодальных отношений), а с VII-VIII вв.- ислам и формально все кавказские народы считались либо христианскими, либо мусульманскими, под внешним покровом этих официальных религий у многих отсталых народов горных районов фактически сохранялись очень сильные пережитки более древних и самобытных религиозных верований, частью, конечно, перемешавшиеся с христианскими или мусульманскими представлениями. Больше всего это заметно у осетин, ингушей, черкесов, абхазов, сванов, хевсур, пшавов, тушинов. Нетрудно дать обобщенное описание их верований, так как они имеют очень много сходных черт. У всех этих народов сохранились семейно-родовые культы, связанные с ними погребальные обряды, а также общинные земледельческо-скотоводческие культы. Источниками для изучения дохристианских и домусульманских верований народов Кавказа служат свидетельства античных и раннесредневековых писателей и путешественников (довольно скудные), а главным образом чрезвычайно обильные этнографические материалы XVIII-XX вв., описывающие самым подробным образом пережитки древних верований. Очень богата в этом отношении, в смысле качества записей, советская этнографическая литература.

1. Семейно-родовые культы

Семейно-родовые культы довольно прочно держались на Кавказе вследствие застойности патриархально-родового уклада. В большинстве случаев они приняли вид почитания домашнего очага - материального символа семейной общности. Оно было особенно развито у ингушей, осетин, у горно-грузинских групп. Ингуши, например, считали семейной святыней домашний очаг и все, что с ним связано (огонь, золу, надочажную цепь). Если любой посторонний человек, хотя бы и преступник, входил в дом и хватался за надочажную цепь, он поступал под покровительство семьи, хозяин дома обязан был его защищать всеми мерами. Это было своеобразным религиозным осмыслением известного патриархального обычая гостеприимства кавказских народов. В огонь перед каждой едой бросали маленькие жертвы - кусочки пищи. Но олицетворения очага, или огня, по-видимому, не было (в отличие от верований народов Сибири). У осетин, у которых были сходные верования, существовало и нечто вроде олицетворения надочажной цепи: ее патроном считался кузнечный бог Сафа. Сваны священное значение придавали не очагу в жилой комнате, а очагу в специальной оборонной башне, которая имелась прежде у каждой семьи и сама считалась семейной святыней; этот очаг вообще не употреблялся для повседневных нужд, его использовали только для особых семейных обрядов.

Родовые культы отмечены у тех же ингушей, осетин, отдельных грузинских групп. У ингушей каждая фамилия (то есть род) чтила своего покровителя, может быть предка; в его честь сооружался каменный монумент - сиелинг. Раз в год, в день родового праздника, около сиелинга устраивалось моление. Были свои покровители и у объединений родов - у галгаев, у феаппи, из которых позже образовался ингушский народ. Сходные обычаи известны у абхазов: у них каждый род имел свои «доли божества», покровительствующие одному этому роду. Род ежегодно устраивал моления своему покровителю в священной роще или в другом определенном месте под руководством старшего в роде. У имеретин (Западная Грузия) еще недавно бытовал обычаи устраивать ежегодные родовые жертвоприношения: резали козленка, или ягненка, или петуха, молились богу о благополучии всего рода, потом ели и пили вино, хранившееся в особом ритуальном сосуде.

2. Погребальный культ

С семейно-родовым культом слился погребальный культ, который у народов Кавказа был очень развит, а местами принял не в меру усложненные формы. Наряду с христианскими и мусульманскими погребальными обычаями у некоторых народов, особенно Северного Кавказа, сохранились и следы маздаистских обычаев, связанных с погребением: старые могильники у ингушей, осетин состояли из каменных склепов, в которых тела умерших как бы изолировались от земли и воздуха. У некоторых народов были в обычае похоронные игры и состязания. Но особенно тщательно соблюдался обычай устраивать периодические поминки по умершему. Эти поминки требовали очень больших расходов - на угощение многочисленных гостей, на жертвоприношение и пр. - и зачастую совершенно разоряли хозяйство. Такой вредный обычай особенно отмечался у осетин (хист); он известен и у абхазов, ингушей, хевсуров сванов и др. Верили, что сам покойник невидимо присутствует на поминках. Если человек по каким-либо мотивам долго не устраивал поминок по своим умершим родственникам, то его осуждали, считая, что он держит их впроголодь. У осетин нельзя было нанести человеку большей обиды, чем сказав ему, что его мертвецы голодают, то есть что он нерадиво исполняет свою обязанность устраивать поминки.

Траур по умершему соблюдался очень строго и тоже был связан с суеверными представлениями. Особенно тяжелые ограничения и предписания чисто религиозного характера ложились на вдову. У осетин, например, она должна была в течение года ежедневно постилать умершему мужу постель, ждать его до поздней ночи у постели, готовить ему по утрам воду для умывания. «Вставая с постели рано утром, она всякий раз, взяв таз и кувшин с водой, а также полотенце, мыло и прочее, несет их к тому месту, где обыкновенно муж ее при жизни умывался, и там стоит несколько минут в таком положении, как будто подает умыться. По окончании церемонии она возвращается в спальню и ставит утварь на место».

Преступления, но и за поступки, предстающие в нашем понимании не более чем мелким хулиганством. Однако стоит также отметить, что во всех случаях кровная месть спровоцирована очень неблаговидным поведением. 1. Кровная месть у народов Кавказа Наиболее яркой нормой обычного права на Северном Кавказе в прошлые века являлась повсеместно распространенная кровная месть. Поводом для кровной мести...

Чудью и мифологическими чудами остается пока неясной. Представления коми о верховном божестве Ен, вероятно, навеяны христианством. 6.Попытки реформировать религию Начиная с XVIII в. царское правительство проводило политику принудительной христианизации народов Поволжья, политику, которая была составной частью системы помещичье-полицейского гнета. Эта система вызывала глухое сопротивление...

Поддержки среди адыгских народов. (87). Изложенное выше свидетельствует, что исламский радикализм на Северном Кавказе во всех отмеченных формах (наиболее опасная, но не единственная! – «северокавказский ваххабизм») носит квазирелигиозный характер и выступает одной из форм реализации националистических и сепаратистских притязаний конкретных политических группировок, как правило, далеких от...

И.т.д.. Не смотря на то, что Абазины являются вполне самостоятельной нацией их культура и религия непосредственно связана с культурой Адыгов. Следовательно, рассматривать вопросы истории и развития религии Абазин необходимо рассмотреть религию всего Адыгского сообщества. Бог Тха Несомненно, главное место во всех языческих религиях Адыгейцев занимал великий бог. Они называли его Тха. По...

Северный Кавказ является регионом традиционного распространения двух религий – христианства и ислама. Большая часть народов региона исповедует ислам. Единственное исключение – осетины: большая их часть находится в лоне православного христианства, но меньшинство остаются прихожанами мечетей. Северокавказский ислам – суннитского толка. Традиционными течениями последнего являются два мазхаба – шафиитский, много последователей которого встречаются среди аварцев и чеченцев, и ханифицкий, к которому принадлежат остальные верующие мусульмане. Традиционное распространение на Северном Кавказе имеют суфийские ордена, в частности кадирийский и накшбандийский. На Северном Кавказе проживают и шииты – это азербайджанцы, имеющие собственные мечети.

В годы перестройки, ислам претерпел значительную эволюцию: от фактически преследуемой, всячески стесняемой религии (в Дагестане, например, в начале 1980-х гг. было всего 27 мечетей, в Адыгее – ни одной) до первенствующей идеологии, влияние которой ощущается во всех сферах общественно-политической и духовной жизни региона.

В дальнейшем происходило возрождение ислама, наиболее зримое в происходившем массовом строительстве мечетей. Например, на 1 января 1999г. в Дагестане функционировало около 1700 мечетей (по неофициальном данным, 5000). Не менее яркий пример дает Адыгея. В начале 1990-х гг. бывший муфтий Адыгеи Мос Чениб высказал пожелание, чтобы мечети были построены в каждом адыгейском ауле. Возможно, это пожелание еще не реализовано до конца, однако для территории, где еще 15 лет назад не функционировало ни одного молитвенного здания для мусульман, сейчас во многих селениях отстроены мечети. Аналогичное положение и в других регионах северного Кавказа.

Организационно-управленческая структура исламской конфессии на Северном Кавказе достаточно сложна. В советский период существовало региональное Духовное управление мусульман (ДУМ) Северного Кавказа. Однако в конце 1980-х гг. после ряда тяжелых потрясений, начало которым было положено конфликтом на 1 съезде мусульман Северного Кавказа(май 1989 г.), данный съезд, завершившийся смещением ставшего неприемлемым для большинства верующих – муфтия Геккиева. В дальнейшем региональное единство ДУМ не сохранилось, оно раскололось по национальному признаку. В каждой республике образовались собственные духовные управления, существующие и ныне: ДУМ Адыгеи и Краснодарского края, Карачаево-Черкесии и Ставрополя, Кабардино-Балкарии, Северной Осетии, Ингушетии.

ДУМ Дагестана также не смогло удержаться в организационном объединении, и на третьем съезде дагестанских мусульман (февраль 1992 г.) было положено начало его расколу на этнические муфтияты. В настоящее время существуют духовные управления аварцев, кумыков, лезгин, даргинцев, лакцев и др. Не смотря на это, на определенном этапе горизонтальтные связи вновь заработали и в настоящее время в Дагестане функционирует координационный совет, объединяющий все Духовные управления Дагестана.

Будучи родиной менее чем для половины мусульманского населения России, Северный Кавказ уверенно лидирует среди мусульманских регионов страны по всем основным критериям “возрождения ислама”.

Абсолютное большинство северокавказских христиан исповедует православие. Помимо этого в регионе распространены другие деноминации христианства. В ряде регионов Северного Кавказа зарегистрированы общины христиан-баптистов, пятидесятников, адвентистов седьмого дня. Армянское население края является приверженцами вероучения Армянской апостольской церкви, армянская владикавказская община имеет собственный храм.

Православная церковь:

На Северном Кавказе у Русской православной церкви (РПЦ) четыре епархии: Ростовская епархия объединяет приходы Ростовской области, Краснодарская – приходы правовобережных (по Кубани) районов Краснодарского Края, Майкопская – приходы Адыгеи и левобережных районов Краснодарского края, Ставропольская – приходы Ставропольского края и 6 республик Северного Кавказа – Дагестана, Чечни, Ингушетии, Какбардино-Балкарии, Северной Осетии и Карачаево-Черкесии.

Северокавказские епархии – одни из самых крупных в РПЦ. На начало 1997 г. В Ставропольской епархии было 244 прихода, в Ростовской – 196, в Краснодарской – 146, в Майкопской – 91.

Большое количество приходов связанно как с перенаселенностью региона, так и с преобладанием в нем сельского населения (в целом более религиозного, чем городское).

Региональным центром православного духовного образования является открытая Ставропольская духовная семинария, появившаяся в 1990г.

К сожалению, ни для не секрет, что существуют некоторые проблемы во взаимоотношениях между православными и мусульманами, однако православные религиозные деятели Северного Кавказа в целом отрицают существование каких-либо противоречий между православными и мусульманами.

Бытуют мнения, что в какой-то момент времени, православные и мусульманские духовные деятели региона несколько лет пытались развить концепцию “двух основных и нескольких традиционных” религий. При этом помимо ислама и православия, к традиционным конфессиям относят Армянскую апостольскую церковь, буддистов, иудаистов. На православие, ислам и “традиционные” конфессии возлагалась ответственность за возрождение духовности народов региона. Таким образом, появляется возможность утверждать, что в основе сотрудничества между православным и мусульманским духовенством лежат: сознательный взаимный отказ от обращения в свою веру представителей “дружественной конфессии”, общее неприятие деятельности чужаков.

Роль религиозного фактора на Северном Кавказе неисчерпаема, поскольку он влияет на все процессы, происходящие в жизни людей на современном этапе.

Ф.М. Таказов
к.ф.н., зав. отделом фольклора СОИГСИ

Работа выполнена при финансовой поддержке
РГНФ 08-01-371004 а/ю

Северный Кавказ – регион полиэтнический и поликонфессиональный. Здесь проживает более 50 народностей, отличающихся друг от друга не только языком, но и культурой, менталитетом. Этническое разнообразие наличествует при существовании здесь всех мировых религий. Большинство этнического населения проживает в 7 национальных республиках, в которых, кроме Республики Северная Осетия-Алания, доминирует ислам.

Первое знакомство народов Северного Кавказа с исламом относится к VII веку. В 651 году отряды арабской конницы под командованием военачальника Сулеймана вторглись в Южный Дагестан и через Каспийские ворота прошли на север. Но это вторжение не имело успеха ни в военном, ни в политическом значении. В 652 году их предводитель Сулейман погиб севернее Дербента . Хотя арабы не смогли тогда закрепиться в Дагестане, вторжения продолжались в течение 150 лет. Со второй половины VII века арабы стали насаждать ислам на захваченных территориях Дагестана. При этом они прибегали не только к силе оружия, но и к мирным средствам, в частности к налоговой политике. Такой метод насаждения новой религии арабы применяли почти на всех захваченных территориях. Те, кто принимал ислам, освобождались от подушной, а иногда и поземельной подати . Кроме того, арабы развернули также миссионерскую деятельность. В результате ислам в Дагестане стал постепенно распространяться все дальше в горные районы. Появление первых мусульманских мечетей также связано с Дагестаном. Самая древняя мечеть «Джума», построенная в Дербенте, относится к VIII веку. В то же время процесс исламизации народов Дагестана растянулся на столетия. Значительная часть населения, особенно в горах, оставалась приверженцами прежних верований вплоть до конца XV века. К примеру, как указывает исследователь религиозных верований народов Дагестана И.А. Макатов, жители села Кубачи и близлежащих аулов приняли ислам лишь в начале XV века, а население Гидатлинского общества только в 1475 году. Но дальше на север Кавказа в это время ислам не продвинулся и успехов не имел.

Проникновение ислама на Северный Кавказ шло не только с юга. В нижнем Поволжье располагалась Золотая Орда, в которой с ХIII столетия стал распространяться ислам. Имеются отдельные сведения о проникновении ислама из Золотой Орды на Северный Кавказ по торговым путям . Но, видимо, это влияние было весьма незначительным и заметных следов не оставило.

В числе племен, входивших в состав Золотой Орды и принявших ислам, были и предки нынешних ногайцев. Уже в XVI - XVII веках ногайцы считались мусульманами. Фактически они были одними из первых народов Северного Кавказа, принявшими ислам, хотя и были длительное время равнодушны к вопросам мусульманской веры. Так, один из путешественников, побывавший на Северном Кавказе в XVII столетии, писал: «Они (ногайцы - Ф.Т.) магометане, но не соблюдают правил своей религии, не постятся, не собираются на молитву; муллы и тревиджи (мусульманские богословы - Ф.Т.) не живут между ними, так как не могут привыкнуть к их образу жизни» . Тем не менее, соприкасаясь с другими народами Северного Кавказа, ногайцы не могли не познакомить последних с исламом. В своем историко-этнографическом очерке «Абазины» известный кавказовед Л.И. Лавров отмечал, что взаимоотношения абазин с кубанскими ногайцами, несомненно, содействовали ознакомлению с мусульманской религией, которая постепенно стала все больше проникать в жизнь населения Северо-западного Кавказа. Ислам суннитского толка проник к абазинам от ногайцев и крымских татар. Первыми воспринимала его знать, а потом остальной народ. Это могло произойти, по мнению Л.И. Лаврова, в течение XVII - XVIII веков. Появление первых мусульман на Северном Кавказе известный историк и археолог В.А. Кузнецов также относит к периоду Золотой Орды. По мнению В.А. Кузнецова мусульманская религия значительное распространение получила с XIV века благодаря включению большей части Северного Кавказа в улус Джучи - Золотую Орду . Как считают некоторые исследователи, крупнейшим исламским экономическим и культурным центром Предкавказья в XIV веке стал город Маджар на реке Кума со смешанным тюрко-монгольским и аланским населением. Археологическими раскопками Северо-Кавказской археологической экспедиции на Верхнем Джулате открыты руины двух мусульманских мечетей из трех, в 1771 году засвидетельствованных И.А. Гюльденштедтом. О трех минаретах в «Татарской долине» Татартупа писал и И. Бларамберг в 1834 году . Следовательно, можно утверждать, что уже в XIII - XV веках на Северном Кавказе имелись мусульманские конфессии, с которыми не могли не сталкиваться остальные народы Центрального и Северо-Западного Кавказа, в том числе и осетины. Третья волна распространения ислама связана с Турцией и Крымским Ханством. В XV веке Оттоманская империя, возвысившаяся на обломках Византии, превратилась в могущественную державу. Турецкий султан был объявлен халифом всех мусульман-суннитов. Уже в XV столетии в руки Турции попало Черноморское побережье Грузии и Абхазии. В 1475 году были захвачены генуэзские и венецианские колонии на берегах Черного моря. В руках Турции оказался Крым, хан которого стал вассалом турецкого султана.

В XVI веке начали захватывать черноморское побережье, заселенное адыгскими племенами. Постепенно им удалось укрепиться на протяжении всей береговой линии. Главной целью турков было продвижение к Каспию, захват Астрахани и Дербентского прохода. Для решения этих задач они стали привлекать крымских ханов, чьи набеги на Кабарду и другие районы Северного Кавказа становились все более частыми. В захваченных районах турки и крымские ханы для закрепления своего влияния старались насадить ислам. По утверждению А.А. Авксентьева, турецкое проникновение в приморские районы Северного Кавказа относится к концу XV, а в глубинные - к началу XVI столетия. Именно в то время, в середине XVI века, началась исламизация народов Северного Кавказа, адыгских и абазинских племен. И активными проповедниками этой политики в XVI - XVII веках здесь были крымские ханы .

Но даже среди адыгских племен процесс исламизации проходил в зависимости от политической обстановки. Центром распространения мусульманства была Анапа, до 1829 года находившаяся у Турции . Поэтому адыгские общества, жившие ближе к побережью, раньше попали под влияние ислама и турецкого духовенства. Так, по свидетельству путешественников, посещавших в то время Северо-Западный Кавказ, к середине XVI века ислам укрепился только среди адыгского племени жанеевцев, а проживавшие к востоку от них до самой Кабарды черкесские и абазинские племена были язычниками. Турецкий путешественник Эвлия, побывавший в этих краях в 1641 году, писал, что ислам медленно проникает к абазинам, черкесам и кабардинцам. Он отмечал, что черкесы-темиргоевцы, населявшие бассейн реки Лабы, были в то время лишь частично мусульманами. Абазины племени Атеми тоже не стали еще мусульманами, а их сородичи племени Бебирдкач (бибердуковцы) были ненадежными мусульманами.

Хотя в адыгские племена ислам начал усиленно проникать с XVI столетия, но среди адыгейцев, кабардинцев и черкесов он укоренился окончательно только в конце XVIII столетия под влиянием турецкой экспансии, а кое-где даже к началу XIX века. В фундаментальном академическом труде «Народы Кавказа» по этому поводу прямо говорится, что «к адыгейцам ислам начал проникать с XVI века, но отдельные племена приняли ислам лишь в конце XVIII и даже первой половине XIX века под давлением турок». Но, при этом, необходимо отметить, что многие элементы язычества и христианства среди абазин, адыгейцев, кабардинцев и черкесов сохранились и тогда, когда они уже считались мусульманами. Даже в XIX веке ислам у этих народов получил поверхностное восприятие. В «Очерках истории Адыгеи» приводятся слова свидетеля 60-х годов XIX века, отражающие тогдашнее состояние религиозных верований населения: «У нас одни муллы и кадии мусульмане, но они из Турции или из ногайцев; только два человека из тысячи нас читают Коран» .

Еще к более позднему периоду относится распространение ислама среди карачаевцев. Ислам и мусульманское духовенство не успели пустить глубоких корней в Карачае до второй половины XIX столетия .

К балкарцам же ислам стал проникать в середине XVIII столетия. Но он окончательно укрепился только в середине XIX века .

Таким образом, к середине XIX века почти все народы Северного Кавказа столкнулись с исламом, хотя и восприняли его учение поверхностно. Ко всем этим народам мусульманство проник извне: одним - арабами, другим - турками и крымскими татарами. Только ногайцы переселились сюда после распада Золотой Орды уже мусульманами. Кроме ногайцев на Северный Кавказ пришли, будучи уже мусульманами, еще ставропольские туркмены. Теснимые хивинскими ханами, которые сгоняли их с плодородных земель и лишали воды, туркмены вынуждены были покинуть родные места и кочевать в поисках лучшей жизни. Через Мангышлак они попали в Астраханские степи, а в 1653 году - к берегам Маныча и Кумы. Здесь они первоначально кочевали по следам калмыков, а затем, оттеснив последних за Маныч, стали кочевать по течению рек Кумы и Калауса.

Фактически, распространение ислама на Северном Кавказе ускорило затянувшаяся кавказская война начала XIX века. К этому времени ислам превратился в символ противодействия насаждению царской администрацией своих порядков и своей культуры. Так как российские власти не признавали никакой другой религии, кроме христианства и ислама, то северокавказские народы стали массово объявлять себя мусульманами, что позволяло противопоставить себя христианской России.

Предшествовавшие исламу традиционные народные верования к тому времени были уже в какой-то мере синкретизированы ранним христианством, оказавшим наибольшее влияние на народы Западного и Центрального Кавказа. Христианство проникало на Северный Кавказ из Византии. Уже в конце IX века кавказские аланы приняли христианство, хотя, как указывал арабский автор Масуди, аланы приняли христианство во времена халифов Аббасидской династии, но после 932 г. вновь вернулись к язычеству, изгнав из своей страны епископов и священников, присланных византийским императором. Свидетельством этого кратковременного христианства в Алании являются развалины христианских храмов в Карачаево-Черкесии, датируемые специалистами концом IX – началом X вв.

О принятии аланами христианства писал и Худуд ал-Алем, упоминавший о царе алан как о христианине. В то же время он отмечал, что между жителями Алании есть христиане и идолопоклонники. В.Ф. Минорский в «истории Ширвана и Дербента» X-XI веков также писал, что «цари алан непродолжительное время были христианами, но затем вернулись в язычество».

Хотя ничего определенного не известно о бытовании христианства у предков адыгов того времени, но и они не могли не оказаться в сфере влияния с одной стороны – христианской Византии, с другой стороны – принявших христианство алан. Лишь с падением Византии и Алании, народы Северного Кавказа оказались оторваны от остального христианского мира, в результате чего дохристианские народные верования вытеснили христианство. Но и тот короткий срок бытования среди них христианства оказало существенное влияние на народные верования всех без исключения кавказских народов. Многие христианские обряды трансформировались в языческие, перестав восприниматься как чужеродные. Христианство оказало влияние и на пантеон народов Северного Кавказа, заменив имена многих языческих божеств именами христианскими святых. Так, в в пантеоне многих народов Северного Кавказа встречается в различных вариантах имена: святого Георгия (Уастырджи, Уасгерги, Геурге, Ашджерджи), святого Ильи (Уацилла, Вацил, Елиа, Элия, Елта, Сели), святого Николая-угодника (Никола, Никол). Перечисленные святые хотя вошли в пантеон народных верований балкарцев, карачаевцев, кабардинцев, черкесов, осетин, ингушей и некоторых народов Дагестана, но от христианских образов сохранили только имена, лишь заменив имена языческих персонажей. Хотя термин «язычество» не вполне отвечает характеру верований северокавказских народов до их исламизации, так как знакомство с монотеистическим христианством трансформировало сознание народов, в результате чего от классического язычества мало что сохранилось.

Помимо Византии, активную миссионерскую деятельность по христианизации горских народов проводила Грузия, старавшаяся таким образом обезопасить свои границы от постоянных набегов горцев. Осколком такой миссионерской деятельности в Ингушетии считается языческий храм Тхаба-Ерды, относимый исследователями к христианскому храму домонгольского периода. По мнению Е.Крупнова, «активное распространение христианства из Грузии в Ингушетию относится к XII-XIII вв. в период расцвета грузинской феодальной монархии» . В своей географии Вахушти Багратиони, описывая Осетию и осетин, отмечал: «В старину все они по вере были христианами и составляли паству Никозели, главным же образцом двальцы, но в нынешнее время двальцы только именуются христианами, ибо соблюдают великий пост, почитают и поклоняются иконам, церквям и священникам, а во всем другом несведущи. Не имеют священника и остаются некрещеными, кроме тех, которые получают крещение в Карталинии и Раче. Но в Тагаурии, Куртаули, Валагири, Паикоми, Дигории и Басиане главари и знатные суть магометане, а простые крестьяне – христиане, но они несведущие в этой и другой вере: различие между ними состоит только в том, что кушающие свинину считаются христианами, а кушающие конину – магометанами. Все же они почитают подобие идола, которого называют Вачила, ибо они Илии закалывают козла, мясо едят сами, а кожу натягивают на высокое дерево и поклоняются этой шкуре в день Илии, дабы он избавил их от градобития и даровал урожай Земли» .

В XIII-XIV вв. была предпринята попытка генуэзцев распространить на Северном Кавказе католичество. Автор XV в. И. Шильтбергер отмечал, что "священники их принадлежат к ордену кармелитов, которые не знают по латыни, но молятся и поют по-татарски, чтобы их прихожане были тверды в вере. Притом многие язычники принимают святое Крещение, так как они понимают то, что священники читают и поют". Однако и эта попытка христианизации не увенчалась успехом. Воспоминание о генуэзцах сохранилось в фольклоре карачаевцев, балкарцев и осетин. Видимо этот период оставил в календаре карачаевцев в названиях дней недели имена христианских святых: Элия (св. Илья), Никол (св. Николай), Эндреюк (св. Андрей), абустол (апостол), Геурге (св. Георгий), Барас (св. Параскева).

Народные верования народов Северного Кавказа не были едины. Насколько один народ отличался от другого, настолько отличались и верования. Но было и много схожего. В основном это мифологические образы, отражавшие сходные условия социально-хозяйственного уклада народов. Так, на всем Кавказе до конца XIX в. охота занимала важное место, что наблюдается бытованием у всех народов божества охоты. Даже если имена этого божества не совпадали (Дал, Афсати, Апсат и др.), основные сюжеты вокруг божества охоты были распространены от Черного до Каспийского моря. Такое же распространение получил образ Ильи, как божества-громовержца. Даже ритуалы, связанные с убитым молнией, были в своей семантике сходны. Отличия могли касаться лишь внешней формы ритуала. К примеру, у черкесов существовал обычай класть убитых молнией в гроб, который потом вешают на высокое дерево, после чего приходят соседи, приносят кушанья и напитки и начинают плясать и веселиться. Они режут быков и баранов, а большую часть мяса раздают бедным. Так они поступают в течение трех дней и повторяют то же самое каждый год, пока трупы совершенно не истлеют, считая, что человек, убитый молнией, святой . Бога-громовика кабардинцы называли Шибле. В его власти были вода, огонь, гроза. Считалось, что во время грозы Шибле скачет по небу на вороном жеребце и что раскаты грома не что иное, как отзвуки его небесной джигитовки . В период христианизации адыгов функции Шибле перешли к Илие (Еллэ) . В честь Еллэ у адыгов существовал танец «шиблеудж».

Над убитым молнией осетины устраивали круговой ритуальный танец «цоппай», после чего его клали на арбу с воловьей упряжью, и отпускали их. Где останавливались волы, там и хоронили убитого. Само же место, куда ударила молния, независимо, был убит кто-то, или молния попала в дерево, либо в здание, это место становилось местом поклонение, так же, как и у адыгов, карачаево-балкарцев, ингушей.

Принимая христианские обряды и христианских святых, кавказцы старались адаптировать их к своим культам и в соответствие своим верованиям. Если какие-то христианские элементы противоречили народным представлениям, то их просто игнорировали, и в таких случаях христианство свой отпечаток оставлял только на имени божества.

Сочетание христианства с языческими культами до исламизации Кавказа стало преобладающей формой религиозных представлений. Христианские миссионеры продолжали проникать на Северный Кавказ вплоть до XVIII в. Но под влиянием традиционных культов и обычаев христианство Западном и Центральном Кавказе значительно трансформировалось. Народы Северного Кавказа всегда старались адаптировать христианские обряды и святых к своим древним народным культам и традиционным верованиям.

Несмотря на проникновение к народам Северного Кавказа мировых религий - христианства и ислама – народные верования продолжали играть значительную роль вплоть до 20-х гг. XX в., несмотря на то, что официально к тому времени весь Северный Кавказ исповедовал только ислам и христианство.

Сегодня ислам на Северном Кавказе представлен суннитским направлением различных толков. Народы российского Кавказа следуют таким направлениям ислама:

Мусульмане-сунниты ханафитского толка: абазины (мусульмане с XVII-XVIII вв., 33 000 чел. - 1989 г.), адыгейцы (адыги, мусульмане с XVI-XIX вв., 130 000 чел. - 1989 г.), балкарцы (мусульмане с XVIII в., 78 000 чел. - 1989 г.), кабардинцы (мусульмане с XVII в., 390 000 чел. - 1989), карачаевцы (мусульмане с XVIII в., 150 000 чел. - 1989 г.), черкесы (мусульмане с XVIII в., 50 000 чел. - 1989 г.), и другие;

Мусульмане-сунниты шафиитского толка: это в основном народы Дагестана - аварцы (мусульмане с XV в., 545 000 чел. - 1989 г.), андо-цезские народы (мусульмане с XV-XVIII вв., 60 000-1989 г.), даргинцы (в том числе кубачинцы и кайтагцы, мусульмане с XIV в., 355 000 чел. - 1989 г.), кумыки (мусульмане с XII в., сыграли заметную роль в истории ислама среди народов Дагестана, 277 000 чел. - 1989 г.), лакцы (одни из первых мусульман Дагестана - приняли ислам в IX в., 106 000 чел. - 1989 г.), лезгины, агулы, рутульцы, табасаранцы, цахуры (мусульмане с XI в., всего около 400 000-1989 г.), а также чеченцы (мусульмане с XVI-XVII вв., 900 000 чел. - 1989 г.), ингуши (у них ислам окончательно утвердился лишь в сер. XIX в., 215 000 чел. - 1989 г.), и другие народы.

На Северном Кавказе есть также мусульмане-шииты (азербайджанцы), иудеи (таты, так называемые горские евреи).

С усилением позиций ислама за последнее десятилетие наблюдается тенденция роста численности сторонников традиционных народных верований. В Республике Северная Осетия-Алания уже зарегистрированы две религиозные организации, исповедующие традиционные народные верования осетин. Такая же тенденция наблюдается и в Кабардино-Балкарии и Ингушетии.

Религиозный синкретизм наблюдается в обрядовой практике горских народов. Наиболее ярко это проявляется в похоронных и свадебных обрядах. Христианство и мусульманство оказали определенное воздействие и на древние праздники (первой борозды, цветов, черешни, сбора урожая, встречи Нового года и т.д.) . Осетины, кабардинцы, балкарцы и др. народы справляют народные праздники, внешне принимающие религиозную окраску. В системе традиционной культуры народов Северного Кавказа стал превалировать религиозный синкретизм.

Таким образом, эволюция религиозных верований у народов Северного Кавказа прошла 4 этапа.

Первый этап связан с ранними дохристианскими языческими верованиями. Второй этап – проникновение на Северный Кавказ из Византии раннего христианства, результатом чего стала синкретизация народных верований и язычества. Третий этап связан с кавказской войной в начале XIX века, в результате которой произошла исламизация основной части населения Северного Кавказа. На традиционный ислам накладываются народные верования, которые стали восприниматься за мусульманские. В Северной Осетии, основное население которой были объявлены христианами, меньшая же часть – мусульманами, фактически традиционные народные верования не потеряли своих позиций. В результате произошло смешение христианства и народных верований, мусульманства и народных верований.

Четвертый этап связан с развалом СССР и падением советской идеологии. Четвертый этап характеризуется очищением ислама и христианства от языческих традиций. Во времена господства советского атеизма шла борьба против всех форм исповедания религии. Но христианство и ислам сохранили свои институты, преемственность передачи традиционных народных верований была нарушена, в результате чего они уже не смогли, подобно христианству и исламу, реанимироваться в постсоветское время.

Примечания:

2. Алексеева Е.П. Очерки по экономике и культуре народов Черкесии в XVI-XVII веках. Черкесск, 1957.

3. Бламберг Иоганн. Кавказская рукопись. Ставрополь, 1992.

4. Вахушти. Описание царства Грузинского // История Осетии в документах и материалах.

5. Крупнов Е.И Средневековая Ингушетия- М: 1971.

6. Кузнецов В.А. Эльхотовские ворота в X – XV веках. Владикавказ, 2003.

7. Мифология народов Дагестана. Сборник статей. – Махачкала, 1984.

8. Очерки истории Адыгеи. Майкоп, 1957.

9. Рижский М. О культе Шибле у шапсугов// Материалы шапсугской экспедиции 1939 г. под редакцией Токарева С.А. и Шиллинга Е.М.. М., 1940. С. 47.

10. Смирнов В. Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты в XVIII столетии. Одесса, 1889. С. 11.

11. Труды Карачаево-Черкесского научно-исследовательского института истории, языка и литературы. Вып. 4. Серия историческая. Ставрополь, 1964.

12. Хан-Магомедов С.О. Дербент. М., 1958.

13. Цхинвал. 1962. Т. 1. С. 217.

14. Шортанов А. Адыгские культы. Нальчик, 1992. С. 115.

Северный Кавказ имеет свое, отличное от общероссийского, культурное пространство. Актуальность проблемы взаимодействия различных культур Северного Кавказа обусловлена не столько культурными, сколько экономическими и политическими потребностями, а так же той реальной ситуацией, которая сложилась в настоящее время в Чеченской республике. Проблема взаимопонимания стала центральной не только в геополитической плане, но и в повседневной жизни людей, находящихся в зоне военных действии. Северо-Кавказский регион - это конгломерат разных национальностей, а, следовательно, это область взаимодействия разнообразных культур и менталитетов. Основные тенденции формирования связей между религией и этносом проявляются в сфере взаимодействия конфессиональной и этнической специфики. При этом, с одной стороны, этнические явления, свойства (ряд особенностей культуры и быта) в течение длительного взаимодействия впитываются культом, становятся его составными элементами, "конфессионализируются", а с другой стороны, отдельные компоненты культового комплекса, особенно его ритуалы, религиозные обычаи и традиции, проникая в национальные формы общественной жизни посредством слияния с народными верованиями, приобретают характер этнических явлений, этнически окрашиваются, "этнизируются". И в связи с этим есть необходимость соотносить общефедеральные требования с таким явлением, как ислам. Тем более, что последний является достаточно активным фактором и имеет опору в современной мировой цивилизации.

Особенностью такого региона как Северный Кавказ является то, что здесь встречаются, "сталкиваются" две великие цивилизации, две большие конфессии - христианская и исламская. При этом, специфика современного религиозного пространства Северного Кавказа заключается в том, что это пространство - без единой религиозной веры, без единой религиозной организации. Одной из серьезных сторон этнических, конфессиональных и других проблем на Северном Кавказе является противоречие между ростом религиозного сознания, который наблюдается в мусульманских регионах России, и правовыми принципами российского государства, стремящегося согласовать принципы своего законодательства с принципам и европейского права. Анализ ситуации на Северном Кавказе дает основание говорить о том, что религия оказывается тесно связанной с понятием национальности. Поэтому, при реализации любой политики, необходимо учитывать и этнический и конфессиональный факторы, поскольку религиозное сознание, религиозные формы восприятия жизни вошли в ткань общественной жизни многих этносов.

Так, например, в Дагестане, Чечне, Ингушетии ислам стал и частью культуры, и образом жизни; здесь трудно провести грань между религиозными и национальными особенностями. Основные тенденции формирования связей между религией и этносом проявляются в сфере взаимодействия конфессиональной и этнической специфики. При этом, с одной стороны, этнические явления, свойства (ряд особенностей культуры и быта) в течение длительного взаимодействия впитываются культом, становятся его составными элементами, "конфессионализируются", а с другой стороны, отдельные компоненты культового комплекса, особенно его ритуалы, религиозные обычаи и традиции, проникая в национальные формы общественной жизни посредством слияния с народными верованиями, приобретают характер этнических явлений, этнически окрашиваются, "этнизируются". И в связи с этим есть необходимость соотносить общефедеральные требования с таким явлением, как ислам. Тем более, что последний является достаточно активным фактором и имеет опору в современной мировой цивилизации. Общеизвестно, что ислам запрещает любое деление по национальному признаку, хотя он не против национальной принадлежности и национального самосознания. Знатоки ислама часто цитируют достоверный хадис, уравнивающий арабов и неарабов, белых и черных. Есть одна исламская "нация" - умма. Отсюда же делается вывод о том, что национальные движения должны быть исламскими, иначе не избежать межэтнических столкновений. Но более конкретная истина состоит в том, что на состояние межэтнических отношений большее влияние оказывает не столько ислам, сколько состояние исламского сознания в республике. На первое место выдвинулся фактор носителя исламского сознания, который, тем не менее, не может стать стабилизирующим современную обстановку фактором. Так, например, в начале 90-х годов, когда Дагестан оказался на грани межнациональной гражданской войны проводились не только однонациональные митинги и съезды верующих, но и выбирались однонациональные муфтияты. В этих условиях, когда религиозное сознание, вопреки установкам мусульманской религии, конфессиональные процессы оказались разделенными по этническому признаку, надеяться на его положительную, объединяющую роль в разрешении межэтнических проблем не приходилось. Да и в настоящее время принадлежность к одной вере, не играет видимой консолидирующей роли. Как свидетельствуют социологические опросы, 36,8 % дагестанцев считают себя главным образом гражданами России, 32,9% - гражданами Дагестана, а прежде всего мусульманами - 22,1%. Можно говорить о том, что этнические интересы, интересы государственной идентичности в массовом сознании мусульман преобладают над приоритетами мусульманской идентификации. Поэтому вряд ли надо думать, что более высокая мусульманская самоидентификация будет играть в дальнейшем большую роль в стабилизации межэтнических или межгосударственных отношений в одноконфессиональной среде. Как показывают современные межэтнические отношения и конфессиональные процессы, главную роль в их бесконфликтном течении играют не духовные, а социально-экономические факторы. Конфессиональные проблемы в полиэтническом сообществе - реальность, не считаться с которой чревато серьезными, а иногда и разрушительными последствиями, и без учета которой невозможно решить ни один сколько-нибудь принципиальный вопрос. Нельзя рассчитывать на прогресс общества без утверждения принципов национального, и, соответственно, конфессионального согласия, своевременного предвидения и преодоления возможных конфликтных ситуаций на этой почве. Кроме того, анализ развития этноконфессиональных процессов в их противоречивом единстве и многообразии форм представляет собой чрезвычайно актуальную задачу еще и потому, что в условиях многонационального сообщества конфессиональные взаимоотношения не могут протекать гладко и беспроблемно. Последние возникают, как известно, тогда, когда имеет место национальная несправедливость, когда национально-конфессиональные проблемы не находят своевременного и верного решения, когда игнорируются законные интересы и потребности. В то же время Россия и сегодня ведет себя как православная страна, а место мусульман в ней остается не достаточно ясным. Если Россия является многонациональным, как записано это преамбуле Конституции Российской Федерации, а, следовательно, и многоконфессиональным государством, то ее идеология и политика должны быть соответствующими. Многие политики уже поняли, что государство должно выработать действенные механизмы по реализации этих принципов, иначе сепаратистские тенденции разного уровня будут лишь усиливаться. Кроме того, на наш взгляд, серьезным недостатком теории и практики этноконфессионального вопроса было и остается отсутствие дифференцированного подхода к осуществлению национальной политики. Несмотря на общность - и весьма значительную - проблем конфессионального плана, в каждом отдельном регионе они имеют свою "окраску", эмоциональность и противоречивость, несут на себе печать национального своеобразия. Поэтому при выработке государственной политики в данной сфере следует исходить из условий развития различных регионов и динамики происходящих в них экономических, политических и этнических преобразований, учитывать объективные национальные потребности, запросы и чаяния того или иного народа, его религиозную принадлежность, диалектику национальных и интернациональных интересов.

Культура каждого народа тесно связана с религией, которую тот исповедует. Люди, воспитанные в традициях определенной религии, отличаются от людей других вероисповеданий. Здесь возникает проблема взаимопонимания людей, живущих в одном регионе, но являющихся представителями разных культур.

В гармонизации межконфессиональных отношений в Республике Дагестан, например, возрастает роль образования и воспитания культуры межэтнического общения, основанной на приоритете общедагестанских ценностей, высокого гражданского патриотизма. В республике проделана значительная работа по совершенствованию форм и методов культурно-воспитательной работы с населением, молодежью - особенно, по развитию национальных культур, языков, средств массовой информации и исторической науки. Но следует отметить неуклонно возрастающую тенденцию распространения религиозных образовательных учреждений. В данном аспекте возникает следующая проблема: если государство предоставит полную свободу различным религиозным организациям Северного Кавказа в деле духовного воспитания и просвещения современного российского человека, то в ходе разделения и размежевания сфер своего духовного влияния на массы, современные религиозные организации начнут вести противоречивую религиозную деятельность и пропаганду. Эта разрозненная религиозная деятельность не слышащих и не понимающих друг друга религиозных проповедников породит раздробленное религиозное пространство, где не будет единства, не будет духовного единения верующих людей. Ибо каждая современная религиозная организация считает свою веру, свой образ жизни, единственно правильной и истинной. Религиозная идея обладания божественной истиной, идея знания божественной воли непременно приводит к религиозному фанатизму и к религиозной нетерпимости. Стремление религиозной организации навязать свою "истинную" веру в Бога, свой "истинный" путь к Богу людям, всему миру приводит к отчуждению людей от религиозной веры, от религиозного знания вообще. Такая современная религиозная ситуация на Северном Кавказе приводит к захвату религиозного пространства более организованными, более замкнутыми в себе вероисповеданиями и к вытеснению менее организованных и открытых для всех верующих людей религиозных общностей этого пространства. Несомненно, религия является закономерным результатом развития культуры, ее необходимой составной частью на всех этапах человечества. Религии аккумулировали в себе достижения мировой культуры и в значительной мере являются хранителями культурного наследия народов и государств. Делая акцент на гуманистические ценности религий, представители различных религиозных организаций могут вести плодотворный диалог о предназначении человека, нравственных опорах его индивидуальной и общественной жизни. В тесной связи со сказанным выступает проблема взаимоотношения возрождения ислама и государства. Разумное понимание ситуации - это понимание того, что возрождение ислама на Северном Кавказе лежит в рамках светского государства. Таким образом, учитывая специфику современного религиозного пространства Северного Кавказа, сегодня возникли следующие проблемы:

- проблема сохранения существования целостного религиозного пространства Северного Кавказа в интересах единого российского государства;
- проблема формирования мирного сосуществования различных религиозных конфессий и современных вероисповеданий в рамках единого религиозного пространства Северного Кавказа;
- проблема выработки толерантности, как основы межрелигиозного общения и согласия, духовного единения и духовной общности в рамках единого религиозного пространства.